Будетъ и на нашей улицѣ праздникъ.

Никакъ не могу избавиться отъ горькаго чувства, когда смотрю на свои пасхальныя фотографiи. Праздникъ – свѣтлый, а фотографiи – грустныя. Или дѣло во мнѣ, или во всѣхъ насъ.

Въ ту ночь было тепло, и въ спальномъ районѣ, гдѣ мы жили, во всѣхъ окнахъ горѣлъ свѣтъ. Между многоэтажными муравейниками стояла церковь. Построенная въ «лихiя» 90-е на мѣстѣ разрушеннаго храма, по слухамъ во искупленiе чьихъ -то греховъ, она выглядела какой-то незаконченной. Она была наспехъ сложена изъ несуразныхъ бетонныхъ плитъ, и все въ ней говорило о незавершенности строенiя. Внутри было еще болѣе неустроенно, чемъ снаружи. Голыя стѣны, временный иконостасъ, но почему-то дорогiе деревянные стеклопакеты и какой-то подземный этажъ, напоминающiй то ли гаражъ, то ли хозяйственное помѣщенiе какого-нибудь офиса.

Когда мы пришли, крестный ходъ уже вился змѣйкой, опоясывая храмъ. Свѣчи мерцали въ рукахъ идущихъ и освѣщали задумчивыя лица. Я искалъ въ нихъ радость и находилъ все, кроме нея. Погруженность въ свои заботы, грусть, тревоги и какая-то всеобщая потерянность.

Неужели наша безрадостная жизнь вторглась даже въ эти предѣлы? А может, это – конецъ почти столѣтняго забытья и съ нашихъ глазъ спадаетъ пелена жестокаго прошлого, очерствившаго наши души? Сколько же наступитъ еще Пасхъ, пока мы не измѣнимся, пока не станемъ улыбаться другъ другу, входить въ праздничный храмъ красиво, нарядно одетыми и чувствовать, что мы – братья и сестры, что мы – русскiй народъ и нѣтъ у насъ другого пути, какъ Вѣра, взаимная любовь и честная, правдивая жизнь? Дай Богъ, чтобы пусть даже въ глубокой старости успѣть увидѣть это...

Москва. Май 2012 г.