LVI Выпускъ Императорской Московской Духовной Академiи 1902 - 1906 гг. Страница 1.

Митрополит Арсений (в миру Авксентий Георгиевич Стадницкий; 22 января [3 февраля] 1862, село Комарово, Хотинский уезд, Бессарабская губерния — 10 февраля 1936, Ташкент) — епископ Православной российской церкви, митрополит Ташкентский и Туркестанский (1933—1936), ранее митрополит Новгородский и Старорусский. С 14 января 1906 года до 15 апреля 1917 года — присутствующий в Святейшем синоде. В 1907 году член Государственного совета Российской империи.

Родился в семье протоиерея Георгия Григорьевича Стадницкого (1824—1901[источник не указан 1306 дней]) из польского рода Стадницких. Мать — Мария Авксентьевна Гепецкая. Сестра Елизавета Георгиевна Стадницкая (?—1894) была замужем за священником Веденско-Богородичной церкви села Маркауцы Миной Александровичем Черноуцаном; их сын протоиерей Александр Минович (Миныч) Черноуцан (1882/83—1937) был членом Всероссийского Поместного Собора в 1917—1918 годах, репрессирован[2]. Брат — врач Михаил Георгиевич Стадницкий (?—1918); его дочь — музыкальный педагог Антонина Михайловна Стадницкая (1887—1943), её сын — молдавский математик В. А. Андрунакиевич.

Окончил духовное училище в Единцах (1874) и Кишинёвскую духовную семинарию (1880). С сентября 1880 по июнь 1881 года был учителем географии, церковного пения и чистописания в Единецком духовном училище. Затем учился в Киевской духовной академии, которую окончил в 1885 году со степенью кандидата богословия. Будучи студентом, в 1885 году посетил Афон. Впечатления изложил в «Дневнике студента — паломника на Афон», который был удостоен Макарьевской премии через 10 лет после путешествия.

Магистр богословия (1895; тема диссертации: «Гавриил Банулеско-Бодони, экзарх Молдо-Влахийский (1808—1812 гг.) и митрополит Кишинёвский (1813—1821)». Собирая материалы для диссертации, дважды выезжал за границу: в 1888 году — в Австро-Венгрию и в 1890 году — в Румынию.

С 1885 года — преподаватель древнегреческого языка, затем церковного пения (1886—1892) и догматического богословия (с 1892) в Кишинёвской духовной семинарии; в 1895 году исполнял должность её инспектора. Одновременно состоял редактором «Кишинёвских епархиальных ведомостей», автор около ста статей и заметок, преимущественно церковно-исторического содержания. Участник миссионерских съездов в Москве (1887, 1891), член комитета по наблюдению за миссионерской деятельностью в Кишинёвской епархии (1892).

Был назначен 12 декабря 1895 года инспектором Новгородской духовной семинарии; 30 декабря пострижен в монашество с именем Арсений; 31 декабря рукоположён в иеродиакона; 1 января 1896 года — в сан иеромонаха. В октябре 1896 года стал ректором Новгородской семинарии и настоятелем монастыря св. Антония Римлянина с возведением в сан архимандрита.

С 10 января 1897 года — инспектор Московской духовной академии и исправляющий должность ординарного профессора по кафедре библейской истории. С 13 марта 1898 года — ректор Московской духовной академии.

Хиротонисан во епископа Волоколамского, третьего викария Московской митрополии 28 февраля 1899 года в Храме Христа Спасителя. Архиерейскую хиротонию возглавлял митрополит Московский и Коломенский Владимир (Богоявленский).

Важным событием в истории Московской духовной академии стала паломническая поездка, совершённая в 1900 году группой студентов и преподавателей во главе с епископом Арсением в Палестину и страны Ближнего Востока. Итогом путешествия стала книга «В стране священных воспоминаний», редактированная и изданная им самим. В книге 60 фотографий, большую часть которых сделал епископ Арсений.

С 5 декабря 1903 года — епископ Псковский и Порховский. Создал в епархии школу псаломщиков. Основал церковный музей, в котором хранились ценные рукописи, принадлежности богослужения и церковная утварь, древние монеты. Председатель Псковского отдела Императорского православного палестинского общества.

В 1904 году ему присвоена степень доктора церковной истории за диссертацию «Исследования и монография по истории Молдавской Церкви». Часть 1-я. «История Молдавской епархии и их святителей со времени основания государства и до наших дней»). Этот труд был отмечен королём Румынии, наградившим автора медалью Bene Merente[en] 1-й степени, присуждавшейся за выдающиеся научные труды. Российская академия наук удостоила его за эту же диссертацию большой Уваровской премии.

С 1905 года состоял членом Учебного комитета при Святейшем синоде. 14 января 1906 года назначен присутствующим в Святейшем синоде и председателем (до 1907) Учебного комитета «с оставлением за ним управления епархией», а также членом особого Присутствия по подготовке будущего Всероссийского поместного собора.

С 1906 года — член Предсоборного присутствия, председатель его пятого отдела "О реформе церковно-учебных заведений".

16 февраля 1907 года был возведён в сан архиепископа. Одновременно был назначен членом Государственного совета от монашествующего духовенства.

С 5 ноября 1910 года — архиепископ Новгородский и Старорусский.

Состояние церковного пения в храмах и монастырях Великого Новгорода вызвало у него скорбь: «Это запущенность пения, нерадивость исполнения, отчуждение церковного пения от древних прекрасных церковно-певческих образцов и отклонение их в сторону бессодержательных, голых напевов бахметевского обихода».

Проявлял себя знатоком отечественной истории, активным участником сбережения и изучения наследия предков. Большое внимание уделял сохранению памятников церковной старины. Стал инициатором начала работ по реставрации собора Ферапонтова монастыря. Принял активное участие в XV Всероссийском археологическом съезде, который проходил в июле — августе 1911 года в Новгороде и выступил на нём с докладом «О современном состоянии собора Св. Софии в Новгороде». По его инициативе была осуществлена реставрация так называемого «Лихудовского» корпуса в Новгороде (там когда-то размещалось училище, в котором преподавали братья Лихуды). В отреставрированном здании разместилась открытая в 1911 году псаломщицкая школа. В 1912 году в Новгороде был торжественно открыт Арсеньевский епархиальный дом. В нём, кроме обширного зала для религиозно-нравственных чтений, разместились консистория, училищный и миссионерский советы, библиотека, иконно-книжная лавка, епархиальный церковно-исторический музей, редакция «Новгородских епархиальных ведомостей», гостиница для духовенства. В 1913 году в Новгороде по его инициативе открылось церковно-археологическое общество.

Современник Арсения, историк Николай Порфиридов отметил его так:

Энергичный, деловой и предприимчивый Арсений сразу же по его назначении в Новгород тряхнул, что называется, капиталами архиерейского дома. Построил прекрасную загородную дачу … при впадении летописной Пидьбы, на месте захудалой мызы. Для удобства сообщения с загородной дачей приобрёл моторный катер, которому дал название «Перун». Такой роскоши не было даже у местных губернаторов.

В 1912 году председательствовал на состоявшемся в Москве первом Всероссийском съезде практических деятелей в борьбе с алкоголизмом. Почётный член Казанской духовной академии.

Весной 1913 года принимал в Новгороде патриарха Антиохийского Григория IV, возглавившего хиротонию нового викария архиепископа Арсения, епископа Тихвинского Алексия (Симанского).

Николай Жевахов, бывший в предреволюционные месяцы товарищем (заместителем) обер-прокурора Святейшего синода, в воспоминаниях выделял архиепископа Арсения как члена Синода, который фактически обладал решающим голосом и всячески саботировал любые инициативы, исходившие от обер-прокуратуры:

Положение смиренного и робкого Н. П. Раева было очень затруднительное, ибо малейшая попытка его принять участие в разрешении того или иного дела встречала самое резкое противодействие иерархов, и, прежде всего, со стороны Новгородского архиепископа Арсения, аккомпанировавшего ему архиепископа Сергия Финляндского, сидевшего с ним рядом.

Представил к епископскому служению многолетнего миссионера архимандрита Варсонофия (Лебедева) и в январе 1917 года сам возглавил его хиротонию во епископа Кирилловского.

На первом собрании Святейшего синода после Февральской революции из зала заседаний было вынесено кресло обер-прокурора, находившееся до этого во главе стола. Тогда архиепископ Арсений воскликнул: «Вот выносят символ цезарепапизма!».

Тогда же было решено в день Успения Божией Матери 15 августа (по старому стилю) 1917 года созвать Поместный собор. Для его созыва при Синоде был создан Предсоборный совет, в котором митрополит Арсений стал председателем.

15 апреля 1917 года указом Временного правительства уволен из состава Святейшего синода вместе с другими его членами.

Был товарищем председателя Всероссийского Поместного собора 1917—1918 годов, но, по свидетельству других участников, «фактически руководил почти всеми соборными заседаниями». Участвовал во всех трёх сессиях, председательствовал почти на всех заседаниях после поставления патриарха, председатель Соборного совета, председатель VI и член II, XII, XIV отделов. Был одним из трёх кандидатов в патриархи (наряду с архиепископом Антонием (Храповицким) и митрополитом Тихоном (Беллавиным)), при голосовании был вторым после архиепископа Антония — однако по жребию Церковь возглавил московский митрополит Тихон (Беллавин). Митрополит Евлогий (Георгиевский) вспоминал, что митрополит Арсений, осознав тяжесть патриаршего креста в то время, «возможности стать патриархом ужасался и только молил Бога, чтобы „чаша сия миновала его“». По свидетельству митрополита Вениамина (Федченкова), «самый умный из русских архиереев — архиепископ Антоний (Храповицкий), самый строгий архиепископ Арсений (Стадницкий) и самый добрый — митрополит Тихон, как говорили о них в народе».

29 ноября 1917 года возведён в сан митрополита. Поместный собор избрал его членом Священного синода и Высшего церковного совета.

По воспоминаниям игуменьи Иулиании (Невакович), тогда старшей сестры храма Христа Спасителя,

В начале революции, когда передвижения по Москве не было, извозчики исчезли, трамваи не ходили, и от снега улицы не расчищались, а зима была снежная, мы, сёстры храма Христа Спасителя, считали своим митрополитом митрополита Новгородского Арсения, второго кандидата на Патриарший престол. Митрополит жил недалеко, и часто служил по воскресениям и малым праздникам, а по будням за литургией бывал почти ежедневно. Обладал хорошим голосом. Владыка был очень требователен к уставу во время службы (издана была замечательная его книга «Спутник псаломщика»). Если дьякон, перед Апостолом, забывал сказать глас, то из алтаря слышался грозный голос Владыки: «глас, глас…». Проповедник он был замечательный и по содержанию, и по форме, и по знанию. <…> Благословляя после литургии, он любил петь с народом. <…> По вторникам митрополит вёл беседы, толкуя книгу Деяний апостольских. Он бывал в Палестине. Увлекательно описывал местность, а, главное, вдохновенно толковал каждое слово Деяний. Народу бывало так много, что не только сесть, но и стоять не было места, так как беседы велись не среди храма, а в боковой галерее, где были поставлены скамьи. Беседы велись вечером. По окончании Владыка разводил мальчиков прислужников по домам, по тёмным улицам, и ждал у дверей чёрных лестниц, так как парадные входы были все закрыты, частью из-за воровства, частью потому, что парадный ход считался буржуазным предрассудком.

После издания Декрета об отделении церкви от государства и школы от церкви владыка Арсений 25 февраля 1918 года сообщил о решении отказаться от жалованья и перейти «на братское содержание столом».

Неоднократно подвергался арестам. В первый раз он был арестован в ноябре 1919 года в Москве, второй — в Новгороде в 1920 году, после чего был предан суду и приговорён к трём годам лишения свободы условно и к ссылке в Архангельскую губернию (затем ссылка была отменена).

Протопресвитер Михаил Польский в книге «Новые мученики Российские» приводит такой отзыв о нём одного очевидца:

Широкий ум, большое образование, могучая воля, честность и прямота, очень твёрдый, решительный, непреклонный характер, строгость к подчинённым и себе. И сей славный и великий муж, Митрополит Новгородский, член Синода и государственных Думы и Совета, мне, маленькому неизвестному священнику, чистосердечно рассказал в Бутырской московской тюрьме <…> какие чувства малодушия и трусости он вдруг пережил во внутренней тюрьме ГПУ в ожидании расстрела.

«Я уже старик, — говорил он, — ждать впереди нечего, я монах от юности, наконец архиерей, пример и образец христианства и христианского мужества, и вот никак не мог собой овладеть. Такая жажда жизни, такое нежелание умирать, такая тоска и борьба с собой и страх смерти и малодушие, что просто ужас. Борюсь и не могу себя победить. Такое банкротство и такая грусть за себя».

В 1920—1921 годах возглавил в Новгороде хиротонию новых викариев Новгородской епархии — епископов Тихона (Тихомирова), Иосифа (Николаевского), Серафима (Велицкого).

В марте 1922 года, в связи с голодом в Поволжье, призвал духовенство жертвовать в пользу голодающих «драгоценные церковные украшения, не имеющие богослужебного употребления». После начала массового изъятия церковных ценностей 19 апреля издал новое обращение:

Об одном молю вас, дорогие мои чада паствы моей. Отнеситесь по-христиански, с покорностью воле Божией, если придётся расстаться с любимым нами благолепием наших храмов во имя той вопиющей нужды, в которой находятся наши братья. Если у нас есть что пожертвовать взамен церковных вещей, не упустите этой возможности. Если же нечем жертвовать, то и без золота и серебра храмы наши останутся храмами, и святые иконы — святыми иконами. Бог на Страшном Суде спросит нас прежде всего не о том, украшали ли мы золотом и серебром храмы и иконы, а о том, накормили ли мы голодного, напоили ли жаждущего, одели ли нагого? Прошу Вас не допускать при этом никакого насилия в той или иной форме, — ни в храме, ни около него, так как это оскорбит храм, как дом мира и любви Христовой… Прошу также и о том, чтобы это изъятие церковных ценностей не явилось поводом для каких-либо политических выступлений, так как Церковь по существу своему вне политики и должна быть чужда ей.

Изъятие ценностей из храмов Новгородской губернии благодаря этому воззванию прошло «безболезненно». Тем не менее, после того как все ценности были изъяты, митрополита вызвали из Новгорода в Москву, в ГПУ, где арестовали и привлекли к суду вместе с патриархом Тихоном по обвинению в сопротивлении изъятию.

В тюремном заключении находился с перерывами до 10 января 1924 года. Почти сразу же после освобождения был вновь арестован и заключён в Бутырскую тюрьму в Москве. Его принуждали перейти к «обновленцам», активно сотрудничавшим с большевиками. Сохранилось описание одной из таких попыток властей:

Ужасную роль посредников по делам ГПУ выполняли впавшие в раскол епископы. Архиепископ Евдоким (Мещерский), обновленческий «митрополит», в стенах ГПУ понуждал митрополита Новгородского Арсения перейти в обновленчество. Митрополит Арсений сказал ему, своему бывшему сослуживцу по Московской Академии: «Но ведь вы же знаете, что обновленчество беззаконно». «Что ж поделать, они требуют», — ответил архиепископ Евдоким, кивая головой на дверь чекиста. Когда митрополит Арсений остался непреклонен, архиепископ Евдоким с гневом сказал ему: «Ну и сгнивайте в тюрьме!». И с этим покинул узника.

После тюремного заключения был выслан в Среднюю Азию.

В 1925—1926 годах находился в ссылке в Полторацке (Ашхабаде), а в 1926—1936 годах — в Ташкенте. Формально оставался новгородским архиереем (с титулом «митрополит Новгородский» — уже не «Новгородский и Старорусский»), но епархией до 1933 года управлял его ученик архиепископ Алексий (Симанский) — впоследствии Патриарх Алексий I.

С 1927 года — постоянный член Временного патриаршего синода при заместителе Патриаршего местоблюстителя митрополите Сергии (Страгородском). Однако реально участия в деятельности этого органа практически не принимал, так как находился в ссылке в Ташкенте. Не подписывал и т. н. Декларации митрополита Сергия как «ещё не прибывший». Известна лишь одна фотография, на которой владыка Арсений изображён вместе с другими членами Синода (зимней сессии 1934/1935 года, оказавшейся для «временного Синода» последней).

С 11 августа 1933 года — митрополит Ташкентский и Туркестанский. В связи с закрытием всех храмов Ташкента совершал богослужения под открытым небом, у кладбищенской часовни иконы Богородицы «Всех скорбящих Радосте». На эти службы стекалось до двадцати тысяч верующих из города и окрестных селений, молящиеся заполняли всю обширную территорию кладбища. Один из ташкентских прихожан того времени Константин Вендланд (впоследствии — митрополит Иоанн) вспоминал: «Незабываемы эти трогательные Богослужения на лоне природы, голубая мантия митрополита, просвечивавшая сквозь листву деревьев, одушевление молящейся толпы, твёрдость духа архипастыря и верующих, подвергавшихся иногда серьёзным испытаниям от проливного дождя или крепких крещенских морозов. Незабываемы вдохновенные проповеди митрополита Арсения, приковывавшие к себе внимание народа».

Место захоронения на Боткинском кладбище г. Ташкента

Был духовным наставником архиепископа Луки (Войно-Ясенецкого) и умер на его руках в ташкентской больнице. Похоронен на Боткинском кладбище Ташкента, около могилы митрополита Никандра (Феноменова).

Изображён на картине Корина «Русь уходящая».

Награды

Орден Святого Станислава 3-й степени (1891)

Орден Короны Румынии 3-й степени (1898)

Орден Святого Саввы 2-й степени (Сербия, 1899)

Орден Святого Владимира 3-й степени (1900)

Орден Святой Анны 1-й степени (1903)

Орден Святого Владимира 2-й степени (06.05.1911; «за отлично-усердную службу»)

Орден Святого Александра Невского (1915)

Иерархические награды

Бриллиантовый крест на клобук (1912)

Право ношения 2 панагий (1934)

Предношение креста (1935)

Почитание

Русская православная церковь за границей в 1981 году причислила митрополита Арсения в соборе новомучеников и исповедников Российских. Его почитают в Новгородской и Ташкентской епархиях Московского Патриархата.

В Новгороде по инициативе местной епархии и областных научных и культурных организаций с 1993 года проходят Арсениевские чтения — их задача состоит в православном осмыслении важнейших проблем, стоящих перед церковью и обществом в наши дни с учётом исторического опыта государственно-церковных отношений прошлого столетия.

Евдоким (в миру Василий Иванович Мещерский; 1 [13] апреля 1869, Казнево, Владимирская губерния — 10 мая 1935, Москва) — деятель обновленчества, обновленческий митрополит Одесский, председатель обновленческого Синода (1923—1925, фактически до 1924 года), до 1922 года — епископ Православной российской церкви, архиепископ Нижегородский и Арзамасский.

Родился 1 (13) апреля 1869 года в семье псаломщика села Казнево Меленковского уезда Владимирской губернии.

В 1884 году окончил Муромское духовное училище, в 1890 году — Владимирскую духовную семинарию, став лучшим по успеваемости студентом на курсе. В 1894 году окончил Московскую духовную академию со степенью кандидата богословия.

21 июля 1894 года архимандритом Антонием (Храповицким) был пострижен в монашество с именем Евдоким.

31 июля 1894 года хиротонисан во иеродиакона, 1 августа — во иеромонаха и указом Святейшего синода был определён на должность преподавателя истории и обличения русского раскола в Новгородской духовной семинарии; 26 декабря того же года официально вступил в эту должность.

С 2 октября 1896 года — инспектор Новгородской духовной семинарии.

2 июня 1898 года удостоен степени магистра богословия и 16 июля того же года Советом Московской духовной академии был утверждён в степени магистра богословия за диссертацию: «Святой Апостол и Евангелист Иоанн Богослов. Его жизнь и благовестнические труды. Опыт библейско-исторического исследования».

С 23 декабря 1898 года — инспектор Московской духовной академии. Читал лекции на кафедре гомилетики и истории проповедничества; 1 января 1899 года возведён в сан архимандрита.

Был сверхштатным экстраординарным профессором академии; 1 февраля 1902 года назначен штатным экстраординарным профессором Московской духовной академии, был инспектором студентов.

9 декабря 1903 года назначен ректором Московской духовной академии с освобождением от должности профессора и от преподавания. Удостоен степени почётного доктора богословия.

11 декабря 1903 года Святейшим синодом был утверждён доклад Императору о возведении Евдокима (Мещерского) в сан епископа Волоколамского, третьего викария Московской епархии.

Хиротония состоялась 4 января 1904 года в большом Успенском соборе в Кремле, её совершали митрополит Московский и Коломенский Владимир (Богоявленский), архиепископ Ярославский Сергий (Ланин), состоящие на покое епископы Григорий, Иоанн и Антоний, а также епископы — Никанор (Надеждин), Можайский Парфений (Левицкий), Дмитровский Трифон (Туркестанов), Ямбургский Сергий (Страгородский).

13 декабря 1905 года указом Святейшего синода назначен вторым викарием Московской епархии.

С ректорством епископа Евдокима связывали удаление из академии преподавателей, заподозренных в оппозиционных настроениях. Среди прочих вынуждены были покинуть МДА историки Василий Ключевский и Николай Каптерев.

С 21 декабря 1906 года до 1915 года издавал ежемесячный журнал «Христианин», в котором публиковал статьи.

1 августа 1909 года уволен с поста ректора Московской духовной академии, поскольку был уличён в растрате крупной денежной суммы, и назначен епископом Каширским, викарием Тульской епархии. Одновременно с 4 августа 1909 года настоятель Богородичного Щегловского мужского монастыря.

Митрополит Арсений (Стадницкий) в своём дневнике резко негативно отзывался о деятельности Евдокима (Мещерского) и давал объяснение особенностям его карьеры — в частности, перемещению из Москвы на должность провинциального викарного архиерея:

Евдокима я знаю давно… Человек, несомненно, способный; но, по природе своей, лживый и неустойчивый в своих воззрениях. На первых порах он может подкупить своей обходительностью, но при более близком знакомстве лживость его натуры скоро обнаруживается… Время ректорства его в академии было… одним недоразумением и окончилось скандалом, так как он был удалён из академии после ревизии… Настаивал на скорейшем его уходе и митрополит Владимир, который не мог выносить его за лживость… Едва-едва дали ему Тульское викариатство. Здесь он тоже стал чудить, так что Преосвященный Тульский Парфений неоднократно просил Синод взять от него викария, который «невозможно» себя ведёт.

Продолжить карьеру ему, по отзывам современников, помогло только покровительство обер-прокурора Синода В. К. Саблера.

Высочайшим повелением от 29 июля 1914 года назначен Алеутским и Северо-Американским с возведением в сан архиепископа.

Пытаясь справиться с финансовыми трудностями, требовал передачи церковной собственности сербских церквей в руки епархиального управления, что вызвало резко негативную реакцию. П. Г. Проценко в своей книге сообщает также, что архиепископ Евдоким и за границей прославился скандальным поведением, по свидетельству его современников; там он растратил церковное имущество.

Награждён орденами Святой Анны 2-й и 1-й (1912) степеней, сербским орденом Святого Саввы 1-й степени.

В 1917—1918 годах годах член Всероссийского Поместного Собора, участвовал во всех трёх сессиях, член Судной комиссии при Совещании епископов, председатель XXIII и член II, IX отделов. По-видимому, был кулуарно прощён: как замечает П. Г. Проценко, в столь тяжкое время решено было использовать его большой административный опыт.

18 марта 1918 года назначен временно управляющим Костромской епархией. В Костроме еженедельно проводил пастырские беседы в кафедральном соборе, читал проповеди о творимом большевиками насилии над верующими. Известил Собор о расстреле большой группы костромских священнослужителей и мирян, в том числе священномучеников протоиерея Иосифа Смирнова, иерея Владимира Ильинского и диакона Иоанна Касторского. На короткое время подвергался аресту.

21 октября 1918 году назначен временным управляющим Нижегородской епархией. 18 ноября он был официально назначен правящим архиереем.

Возглавил епархию в трудной ситуации — вскоре после расстрела временного управляющего епархией епископа Лаврентия (Князева) и ареста многих представителей духовенства. С самого начала своего пребывания на кафедре стремился наладить отношения с советской властью, декларируя полную политическую лояльность. В декабре 1919 года Нижегородский епархиальный совет принял к руководству резолюцию: «…о подчинении Советской власти не за страх, а за совесть… и способствовании проведению в жизнь декретов Советской партии об отделении церкви от государства, о свободе религиозного Совета, религиозных общин епархии». Компромиссная позиция архиепископа, хотя и помогла стабилизировать ситуацию в епархии, но не спасла целый ряд священнослужителей от гонений со стороны органов советской власти.

В феврале 1920 года переименован в архиепископа Нижегородского и Макарьевского.

Поддержал политику властей во время кампании по изъятию церковных ценностей, в своем послании призывал последовать примеру великих христианских подвижников, жертвовавших для своих близких в годину испытаний всем церковным достоянием:

Стыдно в настоящее время на себе носить золото и бриллианты, когда каждая частица их сможет не только стереть слезы страдающих людей, но и спасти от смерти человека.

После образования при содействии властей обновленческого Высшего церковного управления (ВЦУ) выступил 19 мая 1922 года с открытым письмом, выражая солидарность с «прогрессивной группой духовенства», и обвинил Патриарха Тихона в «разрушении Церкви».

16 июня 1922 года присоединился к обновленческому движению, подписав воззвание трёх архиереев — наряду с митрополитом Сергием (Страгородским) и архиепископом Серафимом (Мещеряковым). В этом воззвании говорилось, что они считают единственной канонической верховной властью в церкви обновленческое Высшее церковное управление. Позднее архиепископ Евдоким оказался единственным из этих трёх иерархов, который остался до конца жизни в обновленчестве. В 1922 году обратился с посланием, в котором утверждал:

Никаких сколько-нибудь существенных столкновений с гражданской властью не только у меня, но и у всей Нижегородской епархии за все протекшие четыре года не было, и ничего, кроме чувств благодарности, не могу высказать местной гражданской власти за её вполне корректное отношение к Церкви нижегородской.

В августе 1922 года был участником Всероссийского съезда «Живой Церкви», на котором возведен в сан митрополита; 7 сентября 1922 года утверждён председателем обновленческого Нижегородского епархиального управления; 17 октября 1922 года введён в состав обновленческого ВЦУ. В ноябре 1922 года назначен митрополитом Вятским и Слободским, председателем обновленческого Вятского епархиального управления. Кафедра располагалась в Троицком соборе Вятского кремля.

16 февраля 1923 года назначен митрополитом Одесским и Херсонским, председателем Херсонского епархиального управления; 6 марта 1923 года прибыл к новому месту службы. Кафедра располагалась в Преображенском соборе Одессы.

Печать Евдокима, 1924 г.

13 апреля 1923 года был назначен председателем Высшего церковного совета вместо обновленческого митрополита Антонина (Грановского).

После назначения на Одесскую кафедру, прибыв к новому месту служения, вернулся в Нижегородскую епархию, духовенство которой по-прежнему считало его своим архиереем и не признавало епископа Иоанна Альбинского, назначенного ВЦУ.

Евдоким (Мещерский) сохранял влияние и авторитет в Нижегородской обновленческой епархии и ехать в Одессу не хотел. В «Обращении к пастырям, к миру и к верующим Нижегородской епархии» от имени Епархиального управления под председательством «архиепископа» Иоанна говорилось: «„Высшее Церковное Управление“ указало митрополиту Евдокиму новое место служения: он перемещён на архиерейскую кафедру в г. Одессу. На Нижегородскую же кафедру назначен архиепископ Иоанн. В связи с этим начались и поддерживаются до настоящего времени волнения среди верующих … собираются подписи на ходатайствах об оставлении на кафедре митрополита Евдокима. Последний не отправляется к новому месту служения…».

Одновременно с 13 апреля по 19 июня 1923 года был временно управляющим Вятской обновленческой епархией и председатель обновленческого Вятского епархиального управления.

В апреле-мае 1923 года был участник «Второго всероссийского поместного собора» (первого обновленческого). Прибыл на него уже после принятия основных решений и не успел подписать документ о низложении и об извержении из сана Патриарха Тихона.

С 25 июня 1923 года был председатель обновленческого ВЦС. 8 августа 1923 года, в связи с преобразованием ВЦС в Всероссийский обновленческий синод, стал председателем последнего, а также назначен заведующим издательско-просветительской частью.

Одновременно с 8 августа 1923 года — заведующий московской Серафимовской часовней на 1-й Мещанской.

С 6 декабря 1923 года — профессор обновленческой Московской Богословской академии (открыта 27 ноября 1923[11]), где читал лекции по теории проповеди и проводил занятия по греческому языку.

8 августа 1923 года Высший церковный совет, который возглавлял Евдоким, был переименован в «Священный Синод Российской Православной Церкви», все ранее существовавшие самостоятельные обновленческие группировки упразднялись. Основным успехом его на этом посту стало установление канонических связей с Восточными Патриархатами, в первую очередь, с Константинопольским Патриархом. Старался повысить легитимность обновленческого движения, придать более респектабельный характер.

Согласно донесению, украинского ГПУ в октябре 1923 года: «За время короткого пребывания своего в Одессе митрополит Евдоким вызвал к себе враждебные отношения со стороны широких масс верующих. Это отношение вызвано его интимной связью с одной монашкой, привезенной им из Нижнего Новгорода. Даже самое прогрессивное духовенство относится к нему отрицательно. Ввиду сложившихся обстоятельств пребывание Евдокима в Одессе является невозможным и может ещё более ослабить обновленческое движение».

В июне 1924 года начал издавать богословский журнал «Христианин».

Митрополит Антоний (Храповицкий) в письме Евдокиму (Мещерскому) от 19 сентября 1923 года писал:

«Именующему себя Митрополитом… Да, для Вас все кончено: и бытие Божие, и бессмертие души, и будущий загробный суд, а я остаюсь при прежней, когда-то общей с Вами идеологии: „верую во единого Бога Отца Вседержителя“ и пр. и не желаю перейти на утилитарный взгляд на жизнь… и к вашей церкви лукавнующих не пристану… Покайтесь: ведь жить осталось нам немного: хотя Вы и мой ученик и, увы, постриженник, но и Вам 55 лет скоро исполнится, а при своих слабостях очень долго жить не будете, и на суде Божием ни евреи, ни попы нигилисты за Вас не заступятся».

23 января 1924 года написал (от имени Священного синода Российской православной церкви) в ЦИК М. И. Калинину соболезновании по случаю смерти В. И. Ленина, со словами:

Пусть могила эта родит ещё миллионы новых Ленинов и соединит всех в единую великую братскую, никем неодолимую семью. И грядущие века да не изгладят из памяти народной дорогу к этой могиле, колыбели свободы всего человечества. … Вечная память и вечный покой твоей многострадальной, доброй и христианственной душе.

С 1924 года Одесско-Херсонской епархией не управлял по болезни. 24 августа 1924 года был предоставлен длительный отпуск для «поправления здоровья». В сентябре 1924 года выехал в Сочи на лечение. 24 ноября 1924 года освобождён от обязанностей председателя Всероссийского обновленческого Синода, с оставлением в должности члена Синода. 12 декабря 1924 года освобождён от обязанностей ответственного редактора журналов «Христианин» и «Вестник Священного Синода». 9 февраля 1925 года освобождён от управления Одесско-Херсонской епархией.

Причинами смещения Евдокима могли быть следующие. Во-первых, ему не удалось достигнуть соглашения с Патриаршей церковью об объединении под его фактическим руководством — православные архиереи выступили резко против любых компромиссов с примкнувшим к обновленцам архиереем. Переговоры об объединении, некоторое время ведшиеся между окружением Патриарха Тихона и Евдокимом, закончились неудачей. 15 апреля 1924 Патриарх Тихон издал послание, в котором объявил, что Евдоким, «за раскол, смуту и мятеж» подлежит извержению из сана. Во-вторых, Евдоким предложил направить за границу обновленческого архиерея Николая Соловья с тем, чтобы он возглавил епархию в Южной Америке. Однако когда Николаю в 1924 году разрешили выехать в Уругвай, он стал выступать с антисоветских позиций, что очень дорого обошлось Евдокиму, который, вызванный к Тучкову, пропал на несколько дней. Вернулся домой митрополит в ужасном состоянии, все лицо у него было в синяках. В-третьих, Евдоким испортил отношения со многими лидерами обновленческого движения, в том числе с Александром Введенским. Возможно, что свою роль сыграло и содержание оглашённой Евдокимом петиции — она явно не устраивала советскую власть, которая до самого своего падения дискриминировала духовенство и верующих, а в обновленцах в 1920-х — 1930-х годах видела своих агентов, а не партнёров.

В октябре 1925 года был участником «Третьего всероссийского поместного собора» (второго обновленческого), на котором избран членом Всероссийского обновленческого синода. В марте 1926 года получил предложение Всероссийского обновленческого Синода возглавить Нижегородскую обновленческую епархию, с сохранением пособия от Синода. От предложения отказался. Проживал в посёлке Хоста Краснодарского края.

В «Очерках по истории русской церковной смуты» Анатолия Краснова-Левитина и Вадима Шаврова так описывается последний период его жизни: «Уйдя на покой, владыка поселился в Хосте: там он служил в небольшой церкви без диакона и даже без псаломщика; обходясь без старосты, он сам иной раз продавал свечи. Еще худшие времена наступили для владыки в 30-е годы: небольшой храм, в котором он служил, был закрыт. Владыка вынужден был заняться подпольной юридической практикой — писанием исковых заявлений. Когда и эта возможность заработка отпала — местные судебные органы энергично запротестовали — митрополиту было предложено снять с себя сан, на что он, разумеется, не мог согласиться. Не пошел он также на примирение с Синодом. В последние годы его жизни жители Хосты видели почтенного старца, который, сидя в городском сквере, торговал конфетами и пряниками. Это был митрополит Евдоким, когда-то известный в Русской Церкви своими барскими замашками».

Несмотря на отстранение от дел, номинально числился постоянным членом президиума обновленческого Синода. В 1934 году был уволен на покой с оставлением его почётным членом обновленческого Синода.

С 1935 года проживал на даче в Подмосковье. Скончался 22 октября 1935 года. Похоронен на Ваганьковском кладбище Москвы.