Инженеры и служащiе «Товарищества Рождественской мануфактуры» П.В. Берга. 1918 годъ.
Размѣръ 31х45 см.
Ателье Я. Эленгорна въ Твери.
Справка: Старейшее из тверских предприятий текстильной промышленности. Основана в 1853 году московскими купцами Каулиным и Залогиным, в конце XIX века перешла во владение Берга. При нем окончательно формируется огромный фабричный комплекс, включавший в себя территорию от Архиерейской слободки до Христорождественского монастыря. В настоящее время "городок фабрики Берга", в отличие от Морозовского городка, утратил значительную часть своих построек и представляет собой один комплекс из трех жилых казарм, бань, а также здания ДК им. Трусова, построенное в 1930-1950-х гг. (О них см. "Спартака ул". Но сохранилось само здание фабрик, несмотря на большие разрушения военного времени, до сих пор - самый стилистически и художественной интересный ансамбль промышленной архитектуры рубежа XIX-XX вв. в Твери.
"Вагжановка", как ее знают многие горожане старшего поколения, получила свое название по имени депутата 2 Государственной думы большевика Александра Петровича Вагжанова (1877-1919), в 1917 году председателя Тверского губисполкома. Памятник ему (1967, скульптор А.М. Сперанский) и теперь стоит на территории фабрики, не на прежнем, самом почетном месте, но и не на задворках.
Огромная мануфактура требовала в конце XIX века свыше полутора тысяч постоянных рабочих, и таких, как Вагжанов, здесь было не одна сотня. Здание фабрики - это комплекс возведенных в разное (хотя и близкое) время построек, в отличие от Морозовской фабрики, объединенных в сложный, асимметричный, но тем не менее очень живописный объем, напоминающий средневековый монастырь где-нибудь в Северной Европе. Кирпичный стиль русской промышленной архитектуры вообще близок кирпичной северной готике, ей следовали сознательно, вплоть до деталей. Редкий случай - производственное здание запечатлел С.М. Прокудин-Горский):
«Товарищество Рождественской мануфактуры» с 1878 году принадлежало Павлу Васильевичу Бергу. Что это за человек, какая у него была семья? Сегодня вспомним о этом, хотя информация о нем противоречивая.
Строительство предприятия начато в 1853 году. В 1858 году купцами Каулиным и Залогиным основано «Товарищество Рождественской мануфактуры», в 1878 году предприятие продано Павлу Васильевичу Бергу.
Состояло из бумагопрядильной и ткацкой фабрик, механического, лесопильного и кирпичного заводов, торфоразработок «Осиновая гряда».
Вырабатывало хлопчатобумажные пряжу и ткани. Правление товарищества находилось в Москве, непосредственное управление осуществлял доверенный директор.
В начале 20-го века на фабрике ежегодно вырабатывалось до 288 тысяч пудов пряжи и 67,5 миллионов аршин суровых тканей.
Национализировано по Декрету Совнаркома от 28 июня 1918 года. После национализации — «Бумагопрядильная и ткацкая фабрика Рождественской мануфактуры».
7 ноября 1922 года фабрике присвоено имя Александра Петровича Вагжанова. В народе фабрика называлась проще — «Вагжановка». Кстати, до революции Александр Петрович работал на фабрике ткачом.
«Справочная книга о лицах, получивших купеческие и промысловые свидетельства по городу Москве на 1879 год» пишет, что купец 1-й гильдии Берг Павел Васильевич, 46 лет, полковник, в купечестве состоит со 2-й половины 1878 года. Живет в 3-м квартале Пречистенской части на Пречистенке в собственном доме. Имеет контору Рождественской мануфактуры в Городской части на Илыинке, в доме Хлудова.
«Справочная книга о лицах, получивших купеческие и промысловые свидетельства по городу Москве на 1890 год» пишет, что правление Товарищества Рождественской мануфактуры П.В.Берга находится в Городской части, на Варварке, в доме Купеческого Общества.
«Справочная книга о лицах, получивших купеческие и промысловые свидетельства по городу Москве на 1902 год» говорит уже следующее, — П.В. Берг наследники, Сергей и Василий Павловичи Берг, торговый дом. Эксплуатация чугунно-литейных и железо-делательных заводов, домов в Москве, недвижимой собственности в других местностях России.
«Московский купец Павел Васильевич Берг сделался известным среди купечества после своей женитьбы на единственной дочери очень богатого сибирского промышленника Ершова.
Женился Берг, когда он был уже немолодой; будучи майором в отставке, жил на пенсию, снимал комнатку, выходящую окнами на Садовую, близ Высокого моста откуда была видна улица на большом протяжении, и он утром, сидя перед окном, мог видеть часто тянувшиеся похоронные процессии на Покровское кладбище при Покровском монастыре, излюбленное в то время богатым купечеством место для погребения.
По количеству карет с обтянутыми черным крепом фонарями, по количеству духовенства, певчих, факельщиков, верховых жандармов, гарцующих как бы ради порядка, а в действительности для большего эффекта, можно было судить о богатстве и именитости умершего. Обыкновенно в конце процессии ехал ряд линеек в летнее время, а зимой парных саней, предназначенных бедным, куда и садились все желающие проводить покойника на кладбище, а оттуда в дом, где был поминальный обед. Берг, видя богатую похоронную процессию, обыкновенно облачался в парадный мундир, садился в экипаж, назначенный для бедных, и после погребения отправлялся на поминки, тем экономя у себя на столе.
Однажды Берг сел в линейку, где размещалась некоторая бывшая прислуга покойника, от которой он узнал фамилию скончавшегося, чем он занимался, где у него был дом, что после него осталась жена с горбатенькой дочкой и большой капитал. Подъезжая к Покровскому монастырю, Берг выскочил из линейки, подбежал к карете, где сидели вдова с дочкой, открыл дверцу кареты и — с ловкостью военного — помог дамам выйти из нее.
После погребения, когда публика направилась в монастырскую гостиницу, где был накрыт поминальный обед, Берг подошел ко вдове и представился ей как бывший хороший знакомый ее мужа и выразил свое глубокое сочувствие о постигшем ее горе. Вдова Ершова, видя солидного, деликатного и ловкого офицера, не преминула пригласить его помянуть покойного по заведенному русскому обычаю; Берг расшаркался, предложил ей руку и повел в столовую гостиницы. За столом сел с ней рядом и сумел своей беседой расположить ее в свою пользу. По окончании обеда проводил до кареты и усадил; она его пригласила к себе в гости, сказав: «Мне будет всегда приятно видеть вас как хорошего знакомого моего покойного мужа».
Берг — при первой возможности — не преминул воспользоваться приглашением и отправился к ней, потом сделался постоянным посетителем. Конечный результат его посещений была свадьба на горбатенькой дочке. Прожив с ним несколько лет, она скончалась, оставив ему несколько детей и все свои богатства.
Берг оказался ловким купцом, сумевшим состояние Ершова сильно увеличить. После смерти своей жены Берг в продолжение всей последующей жизни ежедневно ездил на могилу жены, совершая панихиду; посещение ее могилы было утром до занятия, после чего он отправлялся на работу.
А теперь посмотрим на генеалогическое древо Павла Васильевича Берга. Жена Ольга Ивановна Берг (в девичестве Ярцева или Ярцова?) скончалась в 1866 году. Дочь Ивана Матвеевича Ярцева и Натальи Львовны Ярцевой. Совладелица чугунолитейных Шайтанских и медеплавильных Таишевских заводов на Урале. В 1846 году по духовному завещанию Шайтанские заводы перешли во владение дочерям Ивана Ярцева: генерал-майорше Марии Ивановне Кузминой, полковнице Елизавете Ивановне Николевой и супруге подполковника Ольге Ивановне Берг. В 1869 году предприятия перешли во владение подполковника в отставке Павла Берга.
Иван Матвеевич Ярцев родился в 1785 году и скончался 13 Июня 1846 года в возрасте 61 года. В 1841 году Иван Матвеевич Ярцев был награжден орденом святой Анны 3-й степени и записан в потомственное дворянское сословие. А Наталья Львовна Ярцева скончалась 6 Мая 1846 года. То есть на месяц раньше своего супруга, в связи с этим очень мило выглядит вышеупомянутое: «Мне будет всегда приятно видеть вас как хорошего знакомого моего покойного мужа».
Справка:
Фотоателье «Я. Эленгорн и Сын» в Твери
Основатель фотографической династии Яков Алексеевич Элленгорн родился в Гродно в 1839, а в Твери обосновался в 1872. Работает поначалу с С. Д.Кринским (дочь которого Ольга, стала его женой). В 1877 Семен Дмитриевич передал свою долю зятю и Яков Алексеевич стал хозяином собственного ателье. В 1892 фотография переезжает на Косую Новгородскую — сейчас улица Вольного Новгорода — в собственный дом Якова Алексеевича. (до ликвидации дела в 1929 адрес заведения уже не меняется).
Сыну Евгению уже 14. И он обучается в ателье отца тонкостям фотографического мастерства (брат Семен и сестра Раиса фотографией не «заболели», стали медиками). Профессиональному росту молодого фотографа способствует обучение в Петербурге на курсах Общества поощрения художеств и в Училище живописи, ваяния и зодчества в Москве.
В 1904 после четырех лет воинской службы Евгений Элленгорн прочно обосновывается в родном городе. Он уже не подмастерье и в 1905 отец делает его своим компаньоном. С этого года ателье называется «Фотография Я. Элленгорн и Сын». Тогда же появляются первые профессиональные фотоработы Евгения. Фотография Элленгорнов была лучшей в городе и процветала. Через год отца не стало, но тверской губернатор Н. Г. фон Бюнтинг удовлетворяет прошение сына «продолжать вести в г. Твери, под своей личной ответственностью, дело покойного моего отца Якова Алексеевича Элленгорн под фирмою «Фотография Я. А.Элленгорн и Сын». В 1911−12 Евгений Яковлевич расширяет павильон и оборудует его по последнему слову техники (описанном в одном из немецких журналов). Фотограф участвует в конкурсах Русского фотографического общества «Ушедшая и уходящая Москва» (1913−14).
В 1914 Евгений Элленгорн получает свидетельство на право производства в Тверской губернии «кинематографических снимков». Но война помешала планам осуществиться. Последовали годы службы в 4-м саперном батальоне в Гродно, родном городе отца. Лишь в конце 1917 Элленгорн возвращается к фотографии, в родную Тверь.
Работал он много, несмотря на разруху и неразбериху тех лет. Например, в 1918 Элленгорн (вместе с тверским фотографом И. А.Тачаловым) получает монопольное право «фотографировать торжество в честь 1-й годовщины революции». А в 1919 тверской губисполком рекомендует сотрудникам делать снимки для служебных удостоверений именно в ателье Е. А.Элленгорна.
Двадцатые годы были для фотографа весьма плодотворными. Евгений Яковлевич становится членом Всероссийского общества фотографов, принимает участие в III Международном фотографическом салоне в Японии (1929). В 1923 участвует в подготовке празднования 75- летнего юбилея известного тверского крестьянского поэта Спиридона Дрожжина. Интересный эпизод связан с пребыванием в Твери другого крестьянского поэта — Сергея Есенина. В 1924 Элленгорн фотографировал его и его друзей. «Вечер кончился очень поздно. По окончании, как это было раньше принято, поэты пошли, несмотря на очень поздний час, группой сфотографироваться к Е. Я.Элленгорну, в его художественную студию, в любое время открытую для служителей искусства» — так пишет об этом в своих воспоминаниях Е. Е.Шаров.
В эти годы Евгений Яковлевич не только создает великолепную портретную галерею современников, но и обращается к экспериментам в области художественной фотографии, увлекается пиктореализмом и сложными техниками печати. Как и всегда — доведя их до совершенства. Недаром на Всесоюзной фотовыставке в 1928 Е. Я.Элленгорну присуждены две награды (информацию об этом фотограф помещает на своих фирменных бланках). Но работать становится трудно. И после выхода постановления о национализации фотографических заведений Элленгорн «ликвидирует» семейное дело и перебирается в Москву.
Разумеется, с фотографией он не расстается. Работает в фотостудии «Турист» ВЦСПС и Лаборатории научно-прикладной фотографии и кинематографии АН СССР (ЛАФОКИ). Наработанный опыт передает молодежи: преподает в фототехникуме, фотошколе, Центральных фотокурсах «Союзфото», ведет разнообразные кружки.
Работая в ЛАФОКИ, Элленгорн постепенно создает «портрет советской науки». Фотографии ученых его работы печатались в центральных журналах (забегая вперед, отмечу, что эту работу Евгений Яковлевич продолжит и в 50-х). Одна из его известных работ этого периода — портрет академика В. И.Вернадского. Участвует в небезызвестной I Всесоюзной выставке фотоискусства в 1937. Да и не в ней одной.
В 1941 судьба сделала крутой разворот: Элленгорн становится фотокором газеты «Челябинский рабочий». Причина, по которой он оказался в Челябинске, биографам неизвестна. Возможно — эвакуация? Но краткий этот биографический отрезок оставил нам множество его работ. Правда, публиковались они не на первой полосе. Да и «престижных» командировок у Евгения Яковлевича не было. Были — токарь Я. Киселев, фрезеровщица К. Попкова, стахановка А. Лотова, машинист паровоза И. Субботин. А еще репортажи о ремонте трамвайных путей, о приеме теплых вещей и подарков для бойцов Красной Армии… Уже в конце 1941 Элленгорн возвращается в Москву.
Известно, что и в 40-е и в 50-е Евгений Яковлевич продолжает работу над портретной галереей деятелей науки. Видимо, последняя его публикация — портрет члена-корреспондента АН СССР В. П.Вологдина (журнал «Советское фото», 1959, № 3). И все. На этом сведения об Элленгорне обрываются. Пришлось обращаться за помощью к специалисту. Александр Николаевич Семенов — тверской коллекционер, краевед, историк тверской фотографии пишет: «Евгений Яковлевич Элленгорн родился 26 декабря 1878 года в Твери (7 января 1879 года по н. с.). К сожалению, мне до сих пор неизвестна дата смерти, но, по-видимому, умер он в Москве во второй половине 1950-х годов.»
Но память о замечательном фотографе Евгении Яковлевиче Элленгорне все-таки жива. Его работы хранятся в архиве ГИМа, в собрании Тверской областной картинной галереи, в частных коллекциях.